ГЛАВА 17

Спок заставлял себя двигаться.
Они оба уже с трудом держались на ногах, но он не мог позволить себе попасть в медвежьи объятья гиганта или быть сбитым с ног. Его сломанные ребра уже не выдержат этого. Как и порванные мышцы и связки и треснувшая кожа. Его вулканские способности противостоять боли уже давно были исчерпаны. Он держался только силой воли.
Омнэ, сам смертельно уставший и израненный, медленно протянул к нему руки. Черный шелк висел лоскутами, обнаженные руки, плечи, живот были перепачканы зеленой кровью Спока и его собственной - зеленой-голубой.
Отклонив удар и пытаясь сбить Омнэ с ног, Спок в очередной раз подумал, что тот не просто вулканоид. Возможно, он представитель близкого к ним вида, но его можно было назвать единственным в своем роде. Спок никогда в жизни не встречал еще такого противника.
Омнэ вновь бросился на него, и Спок нагнулся, а потом принялся обрушивать на залитое кровью лицо варвара удар за ударом сложенных в замок рук.
Он должен прикончить его.
читать дальшеОмнэ покачнулся, отступил назад, потом повернулся и, спотыкаясь, подошел к лабораторной скамье и нагнулся к полу.
Спок с мрачной решимостью последовал за ним. Он знал, что гигант пытается найти упавший и отлетевший куда-то в драке револьвер. Сам факт, что Омнэ решил воспользоваться оружием, говорил о том, что ему тоже никогда еще не встречался такой противник как вулканец. Но Споку было не до гордости.
Он прыгнул на Омнэ, когда увидел, что она этот раз тому удалось отыскать под скамейкой револьвер.
Они оба упали на пол и откатились от оружия, но Спок знал, что эта схватка будет последней. Ему не продержаться дольше нескольких секунд против этой животной силы.
Понимая это, он с неотвратимой решимостью потянулся к плечам гиганта в попытке достать до центров нервного захвата. Он уже знал, что зажать их не так просто - их защищал панцирь стальных мышц. Но сами нервы не были неуязвимы. И на этот раз решимость придавала рукам Спока железную хватку.
Руки Омнэ сомкнулись на сломанных ребрах Спока. Перед его глазами заплясали зеленые пятна, кровь зашумела в ушах, но он так и не разжал пальцы.
Он увидел, как черные глаза наполнились агонией, как из них стало уходить сознание. Он увидел в глазах человека, не знавшего поражений, потрясение и отрицание. Страх. Но не капитуляцию.
От наступающего паралича мощные мышцы теряли свою силу. Руки упали на пол, а стальной живой обмяк под телом Спока. Но в черных глазах так и не угасла последняя искра сознания.
В последний момент Спок понял, что Омнэ не должен лишиться чувств. Ему необходимо было его сознание – как проводник, как карта разума. Иначе Спок мог вечно бродить в темноте бесполезных воспоминаний в поисках единственного нужного.
Хуже того, ему хотелось, чтобы человек осознавал, что происходит, чтобы он почувствовал это надругательство над собственным разумом. И было еще одно воспоминание, которое Спок жаждал с корнем вырвать из него.
Сотворить такое не мог себе позволить ни один вулканец – насилие над разумом было строжайшим запретом расы телепатов.
Спок разжал пальцы. Значит, пришла пора нарушить этот запрет.
Черные глаза немного прояснились, и в них мелькнул страх, как будто Омнэ читал в лице Спока намерение куда худшее, чем просто убийство.
Спок вновь сомкнул пальцы левой руки на нервном центре, а правой потянулся к точкам слияния разумов на разбитом лице.
- Что… - прошептал Омнэ, едва раскрывая распухшие от ударов губы, и закончил уже более внятно – что ты собираешься делать?
Спок с трудом разлепил свои губы от запекшейся крови и понял, что на его лице появился оскал. – Я заберу его у тебя, - ответил он. – Целиком. Их обоих. Само воспоминание о нем. Я найду его в твоей памяти и вырву его из тебя. И ты будешь чувствовать, как оно уходит. И будешь понимать, что ты даже не вспомнишь о нем, как будто никогда не видел его, не знал, не причинял ему боли…
У Омнэ перехватило дыхание. – Это… хуже того, что сделал я.
- Да, - ответил Спок. – Будешь умолять меня?
Губы изогнулись в жуткой усмешке. – А это что-то изменит?
- Нет, - ответил Спок без тени улыбки. – Разве то, что он умолял, что-то изменило для него?
Раскат смеха прокатился по горлу гиганта. – Нет, - ответил он. В черных глазах читалась решимость сопротивляться до конца, теперь в битве разумов.
Спок нырнул в слияние разумов одним коротким неукротимым рывком и с одной целью – добраться до единственного нужного ему воспоминания, во что бы то ни стало, до того, как Омнэ сделает попытку остановить его.
Омнэ сам подсказал ему нужный путь – тем, с какой силой защищал его. И в следующую секунду Спок получил то, что хотел – дорогу к Кирку, к Джиму. И путь наружу.
Главное сделано. Теперь… Спок принялся искать другое воспоминание. И встретился с оглушающим сопротивлением Омнэ, пришедшего в себя после первоначального шока.
Для Спока это было еще одним сражением, каких не бывало, и которое он должен был выиграть.
Он вырывал память из разума Омнэ, как горящую нить, воспоминание погружалось в его собственный разум слишком быстро, без возможности даже осознать его. Но позже это осознание придет. И останется с ним навсегда. Он позволил сильному, темному разуму с яростью бросаться на свое сознание в попытках одним своим черным присутствием превратить его в сгусток боли.
Он знал, что готов к боли и черному присутствию в своем разуме. Но это не остановит его.
- Попрощайся с ним, - прорычал он вслух.
Черные глаза смотрели на него с отчаянным сопротивлением.
Тело гиганта содрогалось от усилий. Боль хлынула в Спока со всех сторон – в тело, в разум, - но он держался.
Омнэ оттолкнулся ногами от пола, отползая назад и таща за собой Спока.
Гигант дотянулся до револьвера, и Спок обеими руками вцепился в его мощное запястье.
- Умри, вулканец, - с черной яростью выдохнул Омнэ.
Он пытался приблизить дуло револьвера к голове Спока, и он со всей силой, на какую еще был способен, давил на руку гиганта, наклоняя оружие к его собственному виску.
- Сам умри, - с триумфом выкрикнул он, понимая, что не колеблется ни секунды. Его разум подчинялся тысячелетиям пацифизма, но в крови горели миллионы лет сражений. Но даже разум сейчас был согласен – этот человек заслуживал смерти. За преступление, которое было хуже убийства. За тот мрак, в который он был готов погрузить всю вселенную. За бесчестие, которое дело примирение с ним невозможным. Но все было даже еще проще. За Джима. За Джеймса. Спок еще сильнее надавил на руку с револьвером. Главное он получил. Теперь пусть этот человек умрет. Другого выбора не было, и он был даже рад этому.
Ни к чему рисковать.
Теперь в глазах Омнэ стоял настоящий страх смерти. Спок чувствовал его в своем разуме. Это был не рациональный страх. Он тянулся к самым дальним уголкам великого разума и огромного эго. К ядру личности, которое не могло смириться с небытием.
Да, для этого человека это было самых худшим кошмаром.
Внезапно Спок вздрогнул как от удара. И его пальцы замерли на курке.
Что если он умрет, но личность не исчезнет? Что, если она восстанет из пепла при помощи оборудования в какой-то тайной лаборатории?
Спок из последних сил одной рукой удерживал револьвер, а второй снова потянулся к нервным центрам на плече.
- Нет, - прозвучал его голос в черном разуме. – Смерть не станет для тебя спасением. Попрощайся со своими воспоминаниями.
Спок прорвался к самому основанию воспоминаний и снова начал вырывать их из сознания Омнэ. Нервный захват начал действовать. Со всей оставшейся силой Омнэ пытался, но не мог поднять револьвер к голове Спока. Его охватывал паралич.
Омнэ объял страх. И внезапное понимание того, что существует нечто более страшное, чем смерть. Потом, медленно, на его губах появилась улыбка победителя. – Я поднимаю ставку. Прощайте, мистер Спок.
Человек, который ненавидел смерть, внезапно ослабил хватку, позволил оружию опуститься под давлением руки вулканца, и дуло револьвера уперлось ему под челюсть. Спок попытался отвести его, но не успел. – Или лучше – до свидания, - раздался голос черного Омнэ у него в голове.
И он нажал на курок.
Спок рывком вышел из слияния, сопротивляясь наступлению смерти – реальной, черной и всепоглощающей. Он чувствовал ошеломление и сопротивление чужого разума, даже теперь, когда он сам сделал этот выбор…
… А потом Спока поглотила темнота. И он не был уверен, что сможет выйти из нее живым…