ГЛАВА 12

Джеймс Кирк шел, хромая, едва опираясь на чуть не сломанную щиколотку, с бедрами, до крови ободранными с внутренней стороны трением о шест. Но он не обращал на это внимания, как и на стертые руки, - собственную боль перекрывала боль другого тела – тела Джима Кирка, которую он ощущал как свою.
И он старался удержать эту боль, сконцентрироваться на ней, потому что она была его проводником.
Они спустились на черт знает сколько уровней вниз. Возможно, на расстояние в два раза больше первоначального спуска. Но он успел увидеть, где Омнэ спрыгнул с шеста. Он попытался поймать ногой платформу, как это сделала командер, но ему не удалось справиться с инерцией, и он соскользнул и повис на платформе, зацепившись руками. Когда он подтянулся и вылез на этаж, Омнэ уже скрылся из виду со своей ношей.
Боже, это место доконает его.
Он с трудом шел вдоль длинных коридоров, то и дело протирая глаза тыльной стороной ладони, чтобы хотя бы не врезаться в стены.
Он мог бы обратиться за помощью к командеру.
Или к Споку.
Но он не чувствовал, что имеет на это право.
У него никогда не было на это права.
Все это не принадлежало ему. Дружба. Все прошедшие годы – и все будущие. Страдания и понятные лишь двоим шутки. Взгляды, в которых было так много, хотя вслух не произносилось ни слова.
Право. Право принадлежало другому, тому, кто только что заплатил за него, пройдя все круги ада. И тем самым вновь заслужил его, хоть оно всегда принадлежало ему и только ему.
По связи с вулканцем, сквозь всю боль, он все равно чувствовал единственную мысль, от которой у того внутри все пело, ее нельзя было скрыть и бессмысленно озвучивать – Джим жив.
И при всем великодушии, для вулканца всегда будет эта разница. Он назвал его Джеймсом.
Джеймс. Его имя Джеймс. Он должен быть Джеймсом.
Но, черт побери, он также был и Джимом. Всегда им был. И – он даже скрипнул зубами – его жизнь – жизнь, которая должна была принадлежать ему – принадлежала другому.
Он слышал эхом слова Джима – Если эта жизнь не может принадлежать мне, пусть принадлежит ему.
Существует ли эта разница?
Было ли у Джеймса это право? Что бы ни значили эти слова – заплатил ли он свою цену?
Джеймс завернул за угол. Это где-то здесь, сказал он самому себе.
Скоро он узнает ответы на свои вопросы.

ГЛАВА 13 (начало)

Джим Кирк тер глаза, стараясь восстановить зрение, пытался вдохнуть сквозь рыдания, которые сотрясали его тело в неконтролируемых спазмах, пытался справиться с болью, которая пронизывала все его существо.
читать дальшеГигантская рука обхватывала его поперек груди и поддерживала за бедра, причиняя дополнительную боль истерзанному телу. Омнэ прижимал его к себе одной рукой, как ребенка, а другой потянулся к кнопке на панели, вмонтированной в стену коридора. Панель ушла в стену и отъехала в сторону, Омнэ шагнул внутрь и повернулся, чтобы закрыть ее за собой.
Теперь они двигались по какому-то внутреннему лабиринту. Кирк видел небольшие разветвляющиеся во все стороны коридоры.
Борись. Никто никогда не найдет тебя здесь. Борись, говорил он себе.
И внезапно понял, что не способен на это.
Он просто больше не мог.
Он больше не ощущал в себе волю к борьбе. Он не мог припомнить ни одной минуты, когда воля встать и предпринять еще одну попытку оставляла его. Были моменты, когда тело подводило его, но воля – еще ни разу. А теперь ее просто не стало, будто никогда и не было.
Резким движением он выбросил налитую свинцом руку в лицо варвара. Когда не осталось ни сил, ни воли, ни желания бороться, нужно было найти что-то еще.
Омнэ просто позволил кулаку скользнуть по своей голове. Он посмотрел на него и улыбнулся, почти нежно, а потом вновь вернулся к панели.
Стон вырвался из груди Кирка, и он сосредоточился на сопротивлении единственному желанию – закрыть глаза и спрятаться от всего, уйти в себя, чтобы больше никогда не смотреть в глаза этому человеку.
Если ты закроешь глаза, говорил он себе, тебе конец. Не думай. Тебе не нужно думать. Не чувствуй. Ты не можешь позволить себе чувствовать. Просто смотри. Омнэ продолжил свой путь по лабиринту, и Кирк просто заставлял себя смотреть. Он не пытался запомнить дорогу с целью выбраться, это была лишь попытка заставить себя сосредоточиться на чем-то, чтобы не поддаться желанию закрыть глаза.
Они несколько раз сворачивали в боковые коридоры, на их пути то и дело встречались перегородки с панелями. Омнэ нажимал на кнопки свободной рукой, набирая секретный код, открывающий перегородки. Другая комбинация закрывала за ними проход.
Кирк машинально запоминал комбинации.
Нет, он не должен позволять себе надеяться. Надежда может быть использована против него. Уже была использована, и именно она уничтожила его. Омнэ играл на его надежде, медленно и беспощадно убивая ее.
За последней перегородкой открылась большая комната, по стенам уставленная шкафами со старинными книгами.
Кабинет, отметил Кирк, когда Омнэ уложил его на диван.
Гигантские руки опустили его на мягкую поверхность с удивительной нежностью, затем Омнэ перевернул его на живот. Он тут же повернулся на бок и приподнялся на локте, стараясь не обращать внимания на то, как предательски дрожит рука.
Подними глаза и посмотри на него, черт бы тебя побрал, или ты уже никогда не сможешь этого сделать.
Омнэ смотрел на него сверху-вниз своими черными глазами, и в них было одобрение.
Потом Омнэ кивнул с видом человека, достигшего в бурю спокойной бухты, и отвернулся от него. Он шагнул в какую-то нишу и почти мгновенно вернулся. Его черный комбинезон был расправлен, порванный рукав закатан, обнажая след от пули. Кажется, это повреждение было единственным. На поясе вновь висела кобура, взамен утерянной, и он опустил в нее свой револьвер.
Потом он подошел к дивану, на котором лежал Кирк.
- Зачем мы здесь? – спросил Кирк, обнаружив, что, несмотря ни на что, способен говорить.
Омнэ приподнял брови, словно удивляясь этому факту. – Это мое убежище, - ответил он просто, как будто у него больше не осталось секретов от человека, который все еще был способен посмотреть ему в глаза. – Ни одна живая душа не знает про это место. Здесь не нужны замки, лишь тишина и уединение. Даже если взять штурмом планету, разнести по камню крепость и подземелье, лишь обследуя руины миллиметр за миллиметром можно найти этот внутренний комплекс. Со сделанными запасами мы можем жить здесь в течение десятилетий.
Внезапно за спокойными словами Омнэ Кирк разглядел главное – Омнэ безумно боялся смерти. Вся его жизнь была посвящена борьбе со смертью. Он изобрел бессмертие не для того, чтобы спасти тех, кого любил, не в политических целях, не для извращенного удовольствия власти над кем-то, а как последнюю защиту от страха смерти.
- Мы? – спросил Кирк, до которого внезапно дошел смысл сказанного Омнэ. – Но для чего здесь я?
- Здесь ты будешь в безопасности. – Черные глаза удовлетворенно блеснули.
- Зачем вообще бежать? – Яростно выкрикнул Кирк. – От женщины и от безоружного. – Воткнуть нож и повернуть. – Ты мог их просто перестрелять. Позвать охранников. Неужели ты испугался столь свирепых противников? – Нужно заставить его признать страх.
Но Омнэ выглядел растерянным, словно пытался нащупать ответ на казавшийся очевидным вопрос. – Я… - он колебался, но нашедшая на него искренность победила. – Я не хотел, чтобы ты случайно пострадал.
Кирк почувствовал странный укол, какое-то чувство, которое он даже не мог осознать. Или не хотел осознавать. Возможно, это было что-то, в чем он не хотел, не мог признаться даже самому себе. Если бы его грубо поставили перед очевидным фактом…
Но это…
Он выпалил свои вопросы от бессильной ярости, в поисках освобождения, надеясь вынудить гиганта признаться в своей трусости.
И он боялся оказаться перед фактом, что этот человек не был трусом. Он болезненно относился к смерти, но он знал это про себя и не позволил бы этому чувству встать на своем пути.
И все же… - В любой другой момент, - сказал Кирк осторожно, - тебя заботила бы только собственная жизнь или ставки в твоей игре.
Омнэ улыбнулся тому, что нашел понимание. – Да, - ответил он.
- Но в этот раз – ты даже не думал об этом.
Омнэ с серьезным видом кивнул. – Нет.
И Кирк понял, что чувство, которое он испытывал, было очень похоже на гордость. И это потрясло его еще сильнее. Это было похоже на признание – то, что я сделал с тобой, твоя суть, которую я заставил тебя обнажить, стоит больше моей собственной жизни.
И Омнэ хотел сказать, что это должно быть важным для самого Кирка.
Но именно такое признание и сделал этот человек.
И Кирку это действительно было важным.
Как бы ему ни хотелось это отрицать, но ему это было важно.
- Но… - ты действительно сломал меня, - произнес он сквозь стоящий в горле комок. – Ты заставил меня плакать.
- Ты плакал, - ответил Омнэ, - но не сломался.
- Откуда ты знаешь? – вырвалось у Кирка. Откуда тебе знать, что я не сломался? Он закашлялся, но Омнэ все равно услышал его слова.
- Ты не стал умолять. – Ответил Омнэ.
Не стал? Каким-то образом, ему удалось не задать этот вопрос вслух. Этот человек не должен был его услышать. Кирк не мог обращаться к нему за поддержкой, за… утешением.
- Нет, - произнес Омнэ, отвечая на не высказанный вопрос, и в ответе была и поддержка и утешение.
Но разве он не умолял? – подумал Кирк. Он рыдал, он безмолвно кричал о пощаде, хотя слова так никогда и не сорвались с губ. Не были ли слезы заменой слов, которые он не мог, не хотел произнести? Разве своими слезами он не умолял?
Нет. На этот раз ответ пришел изнутри. Это было не то же самое.
Но это осознание не помогло. Что-то в нем было сломлено, и он даже не мог понять, что. Но было еще что-то, что выстояло.
Держись за это.
- Нет, - согласился он. – Я не умолял. Но какое тебе до этого дело?
Омнэ кивнул. – Я никогда не ставил целью сломать тебя.
Кирк хрипло рассмеялся, с удивлением поняв, что у него все еще есть на это силы. – Ты сделал все возможное.
- Естественно. Как иначе я смог бы понять, что мне это никогда не удастся? – Он улыбнулся. – Как смог бы понять ты сам, что никогда не будешь сломлен?
- Ты сказал – каждого человека можно сломать.
Омнэ покачал головой. – Я сказал – каждого человека можно заставить плакать. До тех пор, пока он не заплачет, он не узнает, может ли это сломать его.
- А если он не сломался, - горько ответил Кирк, - ты попробуешь снова?
Омнэ вновь покачал головой. – Мне ни к чему пробовать снова. И мне это больше не понадобится.
Кирк нахмурился. – Ты больше не захочешь попробовать сломать меня, чтобы я подчинился тебе?
В улыбке Омнэ промелькнуло что-то хищное, но взгляд выражал спокойствие, почти нежность. – Разве ты не понял? Это ты и потерял сегодня, когда решил жить. Ты не сломался. Но ты знаешь, что это была за победа.
Омнэ улыбнулся ему так, как будто Кирк был его созданием, и сказал, - Вот почему и тысяча лет покажется мне лишь кратким мигом.
У Кирка перехватило дыхание. В черных глазах плескалось расплавленное золото.
Гигант резко подошел к шкафу и достал что-то из ящика. Кирк увидел, что это длинный тонкий серебристый тюбик, похожий на баллончик со спреем.
Омнэ медленно приблизился к дивану.
- Повернись на живот, - потребовал он.

И на этой тревожной ноте жестокий переводчик ненадолго расстанется с героями и охреневшими читателями. Вы же хотите знать, что было дальше? Тогда я очень, очень жду ваших комментариев)))) :evil laugh: