Кто упорот? Я упорот!))))

[mind-castle]

А все объяснения и ситуация в развитии - тут never-parted.diary.ru/p188364243.htm , если кому интересно))))) Это мега-лол, конечно)))

Среда, три утра.

Он проснулся в два часа утра. Пошел дождь. Окна были распахнуты, вентилятор был направлен на постель. Но жара спала, и его бил озноб. Жара стояла много дней. Первым делом, после того, как они спустились вниз на ферму, он скинул форменную куртку, потом рубашку, и разгуливал по двору в майке и черных форменных брюках, спиной чувствуя обжигающий взгляд черных глаз, ловящий движения обнаженного мускулистого тела.

В первую ночь он не мог заснуть – ворочался и вставал. Давно уже ему не было так жарко. На Энтерпрайзе климат-контроль ощутимо снижал температуру во время корабельной ночи, поэтому ему было комфортно спать в свитом из одеяла гнездышке. Полгода он провел на Вулкане, но там воздух был такой сухой, что жара не ощущалась, терморегуляция организма сбивалась с толку, и чаще его бросало в дрожь, чем в жар. А по ночам на Вулкане стоял такой холод, что одеяла не спасали, и только горячее тело рядом помогало согреться.

Но уже много недель он был вынужден проводить ночи в одиночестве. Спок последовал за ним, молча приняв предложение остановиться на ферме во время отпуска, но расположился в гостиной, не спрашивая мнения Кирка по этому вопросу. Они уже провели на Земле десять дней, из которых Спок всего дважды сопровождал его во время прогулок. Кирк удивлялся тому, насколько успокаивающе действует на него присутствие вулканца. Он всегда ощущал его через их связь, но физическая близость делала ее более живой. Он провел все детство в Айове, и только свежесть восприятия Спока могла вновь пробудить в нем интерес к знакомым местам. Он получал удовольствие просто от того, что шел молча, практически с закрытыми глазами, и слушал его

//чуждая влажность слепящее зелено-голубое небо воздух как будто живой будто дышит влага такая плотная что ее приходится раздвигать как занавес насекомые маленькие золотистые как волосы Джима его глаза как зелень травы высыхающей после дождя вспархивающие птицы деревья дома в отдалении живые твари дом тхила ты как эта влага//

мысли.

Они так давно были любовниками, что иногда не касались друг друга днями. Никогда так долго до этого, но Спок словно затрагивал в нем что-то, для чего у него не было слов, и он делал глубокий вдох, набирался терпения и ждал.

Его разбудила гроза. Сильнейший раскат грома раздался прямо за окном и вырвал его из сна. Он подскочил в кровати, опустился на колени, пытаясь отдышаться. Второй раскат был дальше и не такой сильный, но он уже полностью проснулся, и понял, что совершенно закоченел. Он стряхнул с себя остатки испуга и встал с кровати. Подошел к объемистому шкафу, на ощупь в темноте покопался в нем, пока не нашарил одеяло. В первую же ночь он сбросил с постели одеяло и притащил в комнату вентилятор. Сейчас он был рад, ощутив под пальцами теплые лоскутки. Накинув одеяло на плечи, он так же на ощупь нашел джинсы и натянул их.

Он был единственным владельцем дома вот уже пять лет. Его мать умерла. Ее смерть не была ни внезапной, ни неожиданной. Она была уже в том возрасте, когда успокоение было вполне заслуженным. Но он все еще скучал по ней, и не раз плакал. Он всегда считал дом в Айове больше ее собственностью, нежели их общим семейным домом. Питер (сын Сэма, его покойного брата, о чем он не любил вспоминать) не приезжал сюда ни разу с тех пор, как подрос и стал жить своей жизнью. Кирк не был на Земле с похорон. Он долго раздумывал, прежде чем решился провести здесь отпуск.

Он был рад, что Спок согласился составить ему компанию. Они не ссорились, но между ними стояло напряженное молчание, которое не могли развеять даже мысленные ночные ласки, которыми они обменивались по своей связи. Он понятия не имел, в чем виноват. С кем-то другим, он бы, несомненно, надавил, чтобы узнать, что происходит. Но он не чувствовал никакого напряжения, только сдержанность. Ни раздражения, ни гнева, подумал он. Просто спокойствие. Но вот он сам начинал терять терпение, - ему не хватало его любовника.

Он вырос в этом доме и мог передвигаться по нему в полной темноте. По какой-то причине, он не захотел включать свет, также как не хотел силой нарушать воцарившееся между ним и Споком молчание. Он на секунду замер на лестнице, прислушиваясь к дому. Почти вся мебель была убрана, та немногая, что осталась, придавала дому вид спонтанности и незаконченности, ощущение, к которому он привык в своей каюте. Ступени деревянной лестницы немного покосились вниз. Спустившись, он поймал свое отражение в зеркале у двери: мужчина средних лет, завернутый в лоскутное одеяло, в джинсах и босиком. Посреди пустого дома.

Краем глаза он заметил вспышку молнии и сосчитал секунды до последовавшего раската грома. Кофе, подумал он. Можно сделать кофе и посмотреть на грозу с крыльца. Никто не хватится, если он решит провести ночь на крыльце, а не в постели.

Кухня была в десяти шагах. На пути он задел бедром дверной проем и слегка вспыхнул от собственной неуклюжести в родных стенах. Из упрямства он не стал включать свет и на кухне, в темноте найдя кружку, фильтр для кофе и наполнив из-под крана старомодный чайник со свистком. Зашипели капельки воды, когда он поставил чайник на плиту. Его родители так и не поставили на кухне пищевые синтезаторы, и, будучи подростком, он пришел к выводу, что готовка использовалась в качестве способа примирения после ссоры.

Внезапно он услышал позади себя легкое дыхание. Он резко повернулся и разглядел силуэт сидящего за кухонным столом и наблюдающего за ним Спока. От испуга он просыпал на рабочий стол ложку молотого кофе. Его аромат разлился в воздухе также неожиданно, как материализовался у него за спиной Спок.

- Боже мой, Спок! – Он подставил ладонь и смахнул со стола кофе. Прежде чем стряхнуть его в раковину, он поднес ладонь к лицу и вдохнул его запах. Молотые зерна он смахнул, а запах остался, и он понял, что нечаянно просыпал кофе на свое одеяло. – Ты ходишь как кошка. До смерти меня когда-нибудь доведешь.

- Прошу прощения, Джим. У меня сложилось впечатление, что ты знаешь о моем присутствии.

Кирк фыркнул. – Мог бы и окликнуть меня, когда вошел.

- Я уже сидел здесь. – Он поднял бровь, что у его любовника означало смех. По связи он почувствовал, что Спок позабавлен происшествием.

А. – Я решил сделать кофе. – Чайник засвистел, и он снял его с огня. Вода с легким шелестом проходила через фильтр. Шум дождя практически заглушал этот тихий звук. Он снова наполнил фильтр водой, немного подождал и положил фильтр в раковину, даже не взглянув на своего любовника. Потом он наполнил кофе две кружки и одну из них протянул Споку. Вулканец учтиво принял ее, хотя Кирк знал, что он редко пьет кофе. За десятилетия, что они знали друг друга, Спок начал получать эстетическое удовольствие от привычки Кирка – он вдыхал кофейный аромат и делал маленькие глотки, хотя редко допивал напиток до конца.

Спок последовал за ним на крыльцо. Веранда была защищена сетками от насекомых, обычно стрекочущих и посвистывающих вокруг дома, навес укрывал ее от дождя, и Кирку очень хотелось, чтобы Спок сел рядом с ним на крыльцо. Но вместо этого вулканец расположился в плетеном кресле, стоящем у стены, и с любопытством наблюдал оттуда за Кирком.

Тишина начала выводить его из себя. Ему стало неловко в присутствии существа, которому принадлежала бОльшая часть его души. Спок сидел неестественно неподвижно, тонкий силуэт в черном – не церемониальные одежды, но и не вполне естественные для Земли. Боже, как ему хотелось прикоснуться к его телу. Ему было холодно в наспех накинутых джинсах, только тепло вулканца могло бы согреть его.

- Знаешь, чего мне хочется? Покурить. – Это было странное желание. Он не курил уже много лет, по крайней мере, с тех пор, как поступил в звездный флот. Да и до того всего пару раз. Вдруг ни с того ни с сего, ему захотелось выкурить сигарету, почувствовать огонек на конце зажатой в губах маленькой палочки, пропустить сквозь легкие колючий дым.

- Не буду говорить тебе, насколько это нелогично. – Кирк снова почувствовал мысленный смех вулканца. – Очевидный вред здоровью должен остановить тебя, если уж ты вознамерился проигнорировать полулегальный статус земного табака в Федерации.

Это было рекордное количество слов, сказанное ему Споком с начала их отпуска. Внезапно ему захотелось потребовать, чтобы Спок поговорил с ним. Но что он мог ему сказать? Они не были в ссоре, даже напряжения между ними не было, вновь только…

// где ты любовь моя почему я могу чувствовать тебя но не могу к тебе прикоснуться ты не был в моей постели много недель я хочу тебя я хочу почувствовать твой вкус хочу чтобы ты касался моих губ своими хочу чувствовать зубами твой язык и аромат горячего кофе я хочу тебя хочу тебя хочу поговори со мной//

… молчание. Он просто устал ждать, когда Спок подыщет нужные слова.

Вместо этого он сказал, - Мне тебя не хватает.

Черные глаза наблюдали за ним поверх кружки. Кирк подтянул ноги на подушку, почти целиком закутавшись в одеяло. Кружка с кофе грела руки, и он не хотел отпивать из нее, теряя драгоценное тепло. Он был недостаточно раздосадован, чтобы решиться на открытое противостояние, но внезапно он решил ответить на молчание Спока собственным. Его любовник поставил кружку на кресло рядом со своим, встал, подошел к Кирку и молча смотрел на него, освещаемого вспышками молний. Кирк не проронил ни слова.

Склонившись у него за спиной, Спок прошептал куда-то ему в шею, - Я думал о том, что мы с тобой любовники уже восемь лет, а нашей связи пять. И, несмотря на это, я порой не знаю, как подступиться к тебе. Когда я смотрю на тебя, я вижу тебя таким, каким ты был раньше. На Ипсилоне Гидры, когда ты читал в отысканном земном ресторанчике. Когда ты занимался скалолазанием во льдах Теллара. Таким, каким видел тебя сотни раз в кают-компании на Энтерпрайзе, увлеченным беседой с Сулу о поэзии Срединного Царства. Мне жаль, что в детстве я не научился литературному искусству, чтобы я смог описать тебя таким, как помню.

Тихо, - Спок.

- Я никогда не говорил тебе, но бывают моменты, когда я так сильно люблю тебя, что мне кажется, вопреки всей логике, что мое сердце перестает биться.

Он не нашелся, что ответить. Он тысячи раз чувствовал это через их связь, но его любовник никогда еще так открыто не говорил о своих эмоциях. Спок стоял на коленях у него за спиной, его лицо едва не касалось шеи Кирка, и он почувствовал, как Спок склонился к нему и поцеловал в затылок.

- Спок, - на этот раз тише вздоха.

Спок, практически не поднимаясь, обошел его и опустился рядом с ним на колени. Кирк смутно ощущал, что дождь все еще идет, гром погромыхивал вдалеке, все дальше и дальше, его раскаты напоминали размеренное тихое дыхание. Гроза уходила.

// люблю тебя//

Темный силуэт склонился к нему, и он изо всех сил прижал Спока к себе. Боже, он так долго был этого лишен. Это чувство пронеслось по их связи, и Спок еще теснее прижался к нему, так, что касался животом и грудью всего его тела. Сердце Спока билось где-то возле его бедра. Он притянул Спока повыше и яростно приник к его рту.

Через секунду Спок ответил на его поцелуй, глубоко, так глубоко, он даже не мог припомнить, когда они целовались так глубоко в последний раз. Спок уверенно сжимал его бедра своими коленями. Они не размыкали губ, и Кирк отчаянно пытался понять, дышит ли он все еще, не мог понять, которые из легких принадлежат ему.

//дыши тхила//

//?//

//!// Мысленный смех.

Он прошептал ему в плечо его полное имя, - сто сложно произносимых слогов, которые стали их первым эротическим переживанием. В первый год, когда они стали любовниками, Спок научил его произносить свое имя, звук за звуком, пока он не смог правильно выговаривать его.

//люблю тебя Джим прекрасный золотоглазый землянин что ты делаешь со мной//

Его эрекция причиняла ему боль, член был прижат в тесных джинсах тяжелым телом Спока, так, что он едва не кричал. Он вцепился в Спока обеими руками, запустив их ему под одежду. Такая горячая кожа. Он мог почувствовать под пальцами каждый позвонок, каждое ребро. Кирк вздернул бедра, потерся о Спока, моля об освобождении. В ответ он получил короткий поцелуй, потом Спок отодвинулся и принялся стягивать с него джинсы. По связи до него донеслось удивление, когда Спок обнаружил, что под джинсами больше ничего нет. Он хотел было извиниться, объяснить, что спать было так жарко, что он не ожидал, что его маленькое безобразие обнаружится, что это так здорово, и ему хотелось побыть голым. Но секунду спустя Спок наклонился и поцеловал его чуть ниже пупка, и все внятные мысли покинули его голову.

Прикосновения. Спок раздел его и присел на корточки между его раскрытыми бедрами, сам все еще полностью одетый.

//хочу тебя//

- Дааа… - это больше походило на выдох, нежели на слово. Эрекция касалась живота, мысли путались от желания, и Кирк не был способен на членораздельную речь.

Внезапно Спок поднялся на ноги. Его обдало холодом, прежде чем Спок укутал его одеялом и исчез в доме. Кирк все еще гадал, куда пропал его любовник, когда легкие шаги на крыльце возвестили о его возвращении. В темноте был виден только его неподвижный силуэт в дверном проеме. Кирку пришлось напрячь одновременно и зрение, и связь, чтобы понять, что он раздевается. Еще он слышал тихое шуршание одежды, падающей на деревянный пол.

Когда Спок опустился на крыльцо рядом с ним, их разделяло только одеяло. Он скользил руками по его телу. Пальцы касались рук, груди, мягкой выпуклости живота, округлившегося с годами. Он чувствовал, что краснеет, и был рад окружающей их темноте. Его любовнику отсутствие света ничуть не мешало. Сухие горячие пальцы обхватили его щиколотки, поднялись выше, откидывая одеяло, пока он не оказался раскрыт ниже талии.

Он едва успел ощутить касание холодного воздуха, как Спок наклонился к нему и обхватил губами его член. Языком он поглаживал стол внизу, теплое дыхание щекотало волосы на лобке.

Спок обхватил руками его бедра, позволяя задать ритм. Он так этого ждал. В течение долгих недель молчания, которое пролегло между ними, он не хотел даже самоудовлетворения, и внезапно понял, насколько он был взвинчен.

//люблю тебя Джим люблю твой голос твои руки плечи пальцы когда ты обнимаешь меня за шею твой запах твой вкус люблю как ты двигаешься кончи для меня//

Он кончил со гортанным криком и забился в руках Спока. Постепенно он успокоился, откинувшись на подушки, и почти заурчал от удовольствия, когда Спок принялся поглаживать его ногу. Спок выпустил изо рта его член, но его горячая щека прижималась к его бедру. Мысленно он прошептал, //все еще хочу тебя//

//.//

Спок приподнялся, вновь укутал Кирка в одеяло и поцеловал. Кирк чувствовал на его губах свой собственный вкус, теряясь в его жАре с привкусом кофейного аромата и как будто дыма. Кирк привстал, отбросил одеяло и развел ноги, замерев так в ожидании, пока Спок не коснулся его пальцами, не нажал легко, но настойчиво. Он раскрылся ему навстречу, но медленно, они уже много недель не занимались любовью. Спок на секунду отстранился, и в следующий момент его коснулись влажные пальцы. Он почувствовал внутри один палец, задержал дыхание, когда тот проник глубже, немного поерзал, постепенно расслабляясь. Потом к первому пальцу присоединился второй, Спок медленно растягивал его, и когда был найден нужный угол прикосновения, Кирк выгнулся навстречу ласкающей его руке. Они начали целоваться, глубоко, так глубоко, как они не целовались даже вначале их отношений, когда только исследовали пределы дозволенного. И ему это было нужно. Нужно.

Ему было нужно чувствовать его внутри себя. Он поднял колени и ждал, пока не почувствовал, как его любовник входит в него. В течение нескольких вздохов, казалось, что он не выдержит давления, что жар сожжет его, а потом волна удовольствия, как и во время всех предыдущих моментов их близости, окатила его от бедер до лица. Спок устроился между его бедер, подождал, пока Кирк не обхватил его ногами за талию, и вошел в него одним коротким сильным толчком.

Кирк даже не вскрикнул, ему просто не хватило воздуха, он чувствовал только безграничное удовольствие, приправленное обжегшей его болью. Он не мог и вспомнить, что секунду назад ему было холодно. Пламя окатывало его тело снаружи и изнутри. Спок поменял положение и вновь вошел в него, наклонился к его губам и поцеловал, двигался в нем, пока Кирк не начал отвечать ему встречными толчками. Не останавливаясь, он приподнялся, и просунул руку между их телами, обхватив горячими пальцами поднимающийся член Кирка.

//Боже, да, да//

От их безумных толчков крыльцо ходило ходуном. Он бы опустил одну ногу, чтобы опереться, но ему не хотелось отпускать Спока.

//что угодно все что угодно все что угодно для тебя все что хочешь//

Пальцы Спока творили с его членом черт знает что. Он отбросил остатки контроля и, забившись под ним, выплеснулся вторым оргазмом. Его дыхание едва восстановилось, как Спок впился в его рот поцелуем, дыша за него, вдыхая воздух в его легкие, и толкнулся в него в последний раз, так сильно, что Кирк клацнул зубами, и кончил.

В конце концов Кирк понемногу расслабился и опустил ноги. От перемен поз его бедра ныли. Это было настоящее упражнение для человека в его годах. Несмотря на то, что Кирк больше не удерживал его кольцом своих ног, Спок все еще лежал на нем, не отстраняясь, и Кирк наконец вытянул из под себя достаточно одеяла, чтобы набросить на их разгоряченные тела. На улице все еще шел дождь, высыхающий пот остужал кожу, и его начал бить озноб.

Он уже почти задремал, когда Спок наконец приподнялся и поцеловал его. Такие моменты полного отсутствия контроля были не в характере Спока. Даже во время самого горячего секса он никогда не забывался до конца. Поэтому такой расслабленный поцелуй был настоящим и редким подарком для Кирка. Благодарность коснулась Спока через их связь.

- Да, тхила. – Поцелуй в уголок рта. – Но думаю, что даже с учетом одеяла, холод скоро станет некомфортен для нас обоих. – Поцелуй под ухом. – Наверное, нам пора – поцелуй в лоб, между бровей, - в дом.

Он не чувствовал, как затекли его мышцы, пока не привстал на крыльце, и едва не упал. Только при помощи Спока он смог подняться на ноги, и тот мягко подтолкнул его в сторону двери. На подходе к кухне он восстановил достаточно сил для того, чтобы вывернуться из поддерживающих рук и прижать Спока к стене. Проведя час в темноте, он видел каждую черточку на лице своего любовника. Выражение его лица было привычно спокойным, но он и не ждал ничего другого. Даже за секунду до оргазма оно почти не менялось. Только едва заметные лучики морщинок в уголках черных глаз выдавали терпение Спока, его позволение на это безмолвное изучение его лица.

Через мгновение Спок обнял его одной рукой за шею, а второй коснулся щеки. Он развернул его к слабому свету, струящемуся из кухонного окна, провел пальцами от скулы к челюсти.

//он все еще здесь//

//?//

//когда я впервые увидел тебя ты был тридцатилетним мальчишкой он все еще здесь//

Он не помнил, как они поднялись по лестнице, помнил только, что выключил вентилятор и устроился рядом с горячим телом Спока на его постели. Он лежал позади Спока, обняв его одной рукой, слушая стук чужого сердца. Из окна дул легкий ветер. Спок зябко поежился, засыпая. Кирк не спал, он лежал, прислонившись к стене, и слушал дождь. Когда он почувствовал, что Спок погрузился в сновидения, он поднял руку и легко провел по его лицу, как будто пытаясь запомнить на ощупь его черты.